2015 Русское искусство XX–XXI веков

История всемирных выставок насчитывает более 160 лет. Начиная со знаменитой Лондонской выставки 1851 г., каждое подобное мероприятие приковывало пристальное внимание общественности. Обусловлено это было как важностью привозимых экспонатов, главным образом, технических и художественных, так и особой праздничной обстановкой, которой отличался город — хозяин смотра. В связи с этим особое значение приобретал вопрос организации подобных событий. Как следствие, вставала проблема архитектурного и экспозиционного устроения.
Именно эти аспекты я хотел бы рассмотреть в своем докладе, касаясь наших павильонов. Для меня интересно не только их архитектурное убранство, что естественно, но также внутренняя организация. Интригует меня в первую очередь проблема выставочного пространства, экспозиции как таковой. Для меня важно проследить, как развивались выставочные принципы, какую роль играла архитектура в их воплощении и играла ли. Это невозможно выявить без восстановления облика наших павильонов, рассмотрения проблем типологии.

 PDF

Одним из наиболее важных событий в развитии Дальневосточного региона Российской империи было строительство Китайско-Восточной железной дороги (1897–1903 гг.), которое послужило мощным импульсом для оживления отдаленных территорий. Освоение линии КВЖД было отмечено волной градостроительных разработок, в которой особняком стоят планы городов Дальний, Порт-Артур (оба 1898 г.) и Харбин (1899 г.).
Для двух крупных морских портов (Порт-Артур, Дальний) Обществом КВЖД были выбраны территории на берегах красивых бухт в местах выхода железной дороги к океану. Третий из городов (Харбин) сооружался на реке Сунгари как торговый и железнодорожный узел в точке пересечения железных дорог.
Команды специалистов, разрабатывавшие планы всех трех городов, учитывали при планировании рельеф местности и использовали функциональное зонирование. Стремясь уйти от регулярной планировки, архитекторы предлагали полицентрические схемы, состоящие из автономных частей, что подчеркивалось пейзажной планировкой, разбивкой улиц и храмами различных конфессий.
Основу жилого фонда составляли просторные участки с частными домами по типу дачных. Помимо благоустроенных общественных пространств в городах была вся необходимая инфраструктура. Специализация архитекторов на неоклассической и неорусской архитектуре привносила «народность» из триады С. С. Уварова в облик удаленных форпостов.
Характеристики перечисленных планов, с учетом экономической независимости и юридического управления Обществом КВЖД, удивительно сходны с принципами теории Э. Говарда о городах-садах, опубликованных в книге «Завтра: мирный путь к реальным реформам» (1898 г.). Чрезвычайно быстрое проникновение теории Говарда на Дальний Восток обусловлено решительностью петербургской интеллигенции. Авторы планов дальневосточных городов К. Г. Сколимовский, А. И. фон Гоген и И. И. Обломиевский работали в редакции журнала «Зодчий» в 1890-х — 1910-х гг. вместе с будущим переводчиком книги Говарда на русский язык и его личным другом А. Ю. Блохом. Почти прямое воздействие английской градостроительной теории и попытка ее реализации на самом отдаленном кусочке русской земли (как на единственно возможной площадке вдали от монаршего взора) сыграло большую роль в истории русского градостроительства.

 PDF

Неоклассический стиль в русской архитектуре 1910-х гг. — явление многосоставное и противоречивое, осмысленное современниками как развивающееся в рамках иконографической эволюции: от увлечения неоампиром к возрождению «вкуса итальянских зодчих» эпохи ренессанса. Строительная практика Москвы лишь отчасти подчиняется этой концепции, сформулированной петербургским зодчим Г. Лукомским. Ренессансная линия в строительстве особняков не находит широкого распространения в Москве, где стилистические решения больше ориентированы на наследие русского классицизма второй половины XVIII — первой четверти XIX в.
Тем не менее, творчество видного архитектора В. Д. Адамовича демонстрирует движение от мирискуснических стилизаций к образу классической русской усадьбы и, наконец, к языку ренессансной архитектуры, ясно воплотившемуся в особняке С. П. Рябушинского (1915–1916 гг.). Ренессансная линия в строительстве неоклассических особняков как отдельная проблема мало исследована специалистами. Устоявшееся мнение состоит в том, что нео­классический особняк наследует приемы планировки, разработанные в эпоху эклектики и модерна. Цель доклада — не только указать на то, что неоклассическая стилистика способна влиять на упорядочивание плана и объемно-пространственной композиции особняка, но и показать, что ренессансный этап неоклассического стиля способен демонстрировать наиболее независимые и завершенные в своих принципах варианты плана и объемно-­пространственной структуры, стилистические решения фасадной композиции и убранства интерьера.
В докладе будет рассмотрена эволюция неоклассического стиля в строительстве особняков В. Д. Адамовича, творчеству которого пока не посвящено отдельного исследования, а также привлечен ряд неоклассических особняков, не задействованных в специальной литературе.

 PDF

Расцвет мемориального строительства, посвященного событиям Великой Отечественной войны, приходится на 1960–1970-е гг. В 1964 г. в Ленинграде был организован открытый конкурс на составление проекта памятника героическим защитникам города. Профессиональные архитекторы и любители, принявшие участие в конкурсе, создавали проекты, не только тесно связанные с развитием новых районов, но и допускающие реконструкцию исторического центра города.
Значительное число проектов предполагало создание нового мемориала в западной части Васильевского острова. Своеобразными пропилеями района и города со стороны залива должен был стать мемориальный комплекс. Наиболее масштабным представляется проект архитекторов А. Тарантула, С. Соколова и др., предполагающий объединение в протяженный ансамбль не только традиционных элементов: братских захоронений, стел, обелиска, но и вестибюля новой станции метро, стоянки автомобилей, существующих и проектируемых жилых кварталов. В проекте В. Волкова, В. Кисильгофа и Т. Беленькой памятник, выполненный в традиционной для Ленинграда форме разорванного кольца, посредством установленного в центре прожектора, направленного в небо, предлагается использовать в качестве маяка.
Архитектор-любитель В. Климов создает проект грандиозного мемориала на Неве, напротив Стрелки Васильевского острова. В основе проекта — идея развития симметричной композиции Стрелки путем сооружения острова с обелиском и зданием музея. Архитекторы В. Маслов и Г. Скороходов предлагали разбить новую площадь с монументом непосредственно за зданием Биржи, значительно изменив тем самым историческую застройку Стрелки. В. Попов, С. Ушаков и др. предлагали разбить новый мемориал непосредственно перед главным фасадом Адмиралтейства.
Многие архитекторы рассматривали в качестве места для строительства южные районы Ленинграда. И. Мальков разрабатывает протяженный комплекс, органично включенный в транспортную развязку с круговым движением в районе Средней Рогатки. Проект В. Германа и А. Кожухова предполагает создание мемориала непосредственно в центре транспортной развязки, от которой берут начало дороги на Москву, Киев, Авиагородок и аэропорт. Многие проекты на юге Ленинграда по праву можно считать предшественниками созданного в 1975 г. монумента на Площади Победы.
Благодаря рассматриваемым материалам выстраивается детальная картина развития художественных образов, призванных увековечить память о защитниках Ленинграда в период Великой Отечественной войны.

 PDF

Между 1920 и 1941 гг. около 350 русских архитекторов и конструкторов-инженеров отстроили ряд общественных и частных зданий в дружественном городе Белграде, где они нашли убежище после революции и кровавой войны. Пользуясь расположением югославского короля Александра I Карагеоргиевича, они заняли высокие посты в государственном управлении (Краснов, Лукомский, Баумгартен, Андросов). Будучи весьма трудоспособными и идеологически лояльными к правящей династии, русские инженеры оставили значительное художественное и историческое наследие в Белграде: мосты, церкви, министерские здания, общественные постройки, особняки и дворцы. Многие современники и историографы высоко оценивали их деятельность, подчеркивая их значимость для того периода.
Постепенно положительное отношение к Русскому Белграду усиливалось, однако после Второй мировой войны новый коммунистический режим начал предавать его забвению. В посткоммунистический период по разным причинам исторические места, которые представляет Русский Белград, стали вновь актуальны как символ политического и историографического реванша. Таким образом, на сегодняшний день перед сербской историографией стоит задача объяснить, в каких аспектах Русский Белград все еще существует. На помощь сербским и русским историкам архитектуры приходят различные методы из социальных и культурно-исторических наук.

 PDF

Сербия, которую связывали с Россией православная религия, славянское происхождение и исторические связи, приняла множество русских эмигрантов, бежавших от октябрьской революции. Русские архитекторы значительно повлияли на местную художественную сцену, формируя урбанистический пейзаж всей Югославии. Среди протагонистов югославской архитектуры выделяется академик Санкт-Петербургской Академии художеств Николай Петрович Краснов.
Деятельность Краснова в Югославии представляет последний этап его творческой карь­еры. После строительства многочисленных дворцов для верхушки Российской империи, многогранный и плодовитый мастер снова оказался завален государственными заказами. Выдающиеся творения Краснова, преисполненные динамикой и маньеристичными формами, вознесли его на вершину архитектуры академизма. Хорошо понимавший предпочтения заказчика, Николай Петрович был чрезвычайно популярен среди современников. Он пользовался расположением как Романовых, так и Карагеоргиевичей. Краснов вырос в спокойном патриархальном ок­ружении, профессионально взрослел, общаясь с имперской элитой, закалялся тяготами изгнания — он, несомненно, был очень проницательным и хорошо понимал человеческую натуру, обладал тонким пониманием души, что делало его искусство бессмертным.
С большой ответственностью перед наследием Николая Краснова, которому мы обязаны неоценимым вкладом в академическую архитектуру XX в., мы бы хотели предложить между­народной публике задуматься о вдохновляющем жизненном пути и разнообразном творчестве одного из наиболее интересных русских архитекторов межвоенного периода.
Мы бы хотели сделать акцент на взаимосвязанности архитектуры Краснова и его личного жизненного пути. Сравнивая и анализируя избранные примеры архитектуры Крыма и Югославии, мы бы хотели показать русские художественные влияния и обсудить отношения между русской и сербской национальными художественными традициями.

 PDF

Должно быть, СССР был режимом, который больше всего строил на протяжении XX в. Тем не менее, советская архитектура до сих пор плохо изучена и, что хуже, неправильно понята. Политические причины (власть идеологии), стилистические мотивы (отсутствие симпатии к сталинскому стилю, еще большее недоверие к брежневской архитектуре) или отсутствие общественного интереса — все это часто приводит к непризнанию этого важного исторического наследия.
В 1980-е гг. были проведены важные первичные исследования по истории советской архитектуры, как советскими, так и французскими, итальянскими, английскими учеными, — однако, большинство из них занимались конструктивизмом. Лишь некоторые пытались понять произведения сталинского периода, а еще меньше было тех, кто занимался архитектурой после 1950-х гг.
Недавно американские исследователи провели обширные полевые исследования в Магнитогорске, Нижнем Новгороде, Севастополе. Эти работы, несомненно, представляют интерес, но они сосредоточены на исторической фактологии и не ставят своей целью обобщенный анализ, а следовательно, неправильно понимают некоторые исходные проблемы архитектурного производства 1930-х гг. в СССР. Немецкая команда провела очень успешное исследование советской архитектуры 1970-х гг. К счастью, российские ученые последовательно делают все возможное, чтобы публиковать больше исследований.
Однако мне кажется, слишком многие работы по-прежнему носят исключительно описательный характер и недостаточно остро ставят проблемы исторического и стилистического анализа.
Для того чтобы иметь более точное представление о советском архитектурном наследии, вероятно, должно быть произведено больше натурных исследований в других городах, кроме Москвы, Санкт-Петербурга или Екатеринбурга. Я провел исследование в Тольятти; намерен сделать это в Сталинграде. Моя работа (исследование, выставка, книга на русском и француз­ском языках) о Тольятти в некоторой степени помогла этому городу более чутко отнестись к своему наследию, в котором его жители увидели полезный инструмент для продвижения своего города, как на местном, национальном, так и на международном уровне. Лучшее понимание советской архитектуры должно способствовать консолидации культурной памяти для того, чтобы написать честную историю, то есть рассказать как о преступлениях, так и о достижениях. Такие исследования должны способствовать лучшему информированию национальной и международной общественности об этом наследии в процессе формирования справедливого и более полного представления о ХХ в.

 PDF

Хрущевская архитектурная реформа в первую очередь коснулась проблемы жилья. XX съезд КПСС в 1956 г. постановил решить жилищный вопрос в течение 20-ти лет. К началу 1960-х гг. был выработан новый тип индустриального жилья. Консолидировалось несколько устоявшихся серий, впоследствии названных «хрущевками», после чего был запущен проект глобальной унификации. «Хрущевка» как ультрасовременное достижение советской промышленности выставляется на международных выставках. Именно ее экономический минимализм стал главным фактором, позволившим развернуть строительство беспрецедентного масштаба и создать миллионы квадратных метров жилой площади. Стало возможным возводить военные и индустриальные города в труднодоступных местностях. Но в начале 1960-х гг., по мере распространения типовой застройки, все больше возрастает и недовольство от ее одно­образия. Начинаются поиски новых форм для жилья и идей расселения. Был разработан ряд концепций жилья для коммунистического будущего — на уровне отдельно взятого дома, района и города. Несколькими группами архитекторов предлагались новые подходы к пространственно-социальной организации жилья для грядущего коммунистического общества — так, группа «НЭР» разрабатывала неиерархические сетеобразные жилые формирования, которые должны были заменить города.
Проекты «жилищ будущего», выявляющие новое взаимодействие социальных и культурных функций, активно обсуждались в Московском научно-­исследовательский институте теории и истории архитектуры. Параллельно велось футуристическое проектирование, основанное на техницистическом прогнозировании и рациональных принципах, обусловленных «научной базой» в виде суммы социально-урбанистических исследований. С развитием кибернетики появилась надежда на то, что удастся высчитать точные научные модели рационального использования пространства. Во второй половине 1960-х гг. перед архитекторами встает практическая задача застроить огромные участки земли достойным для коммунистического будущего жильем, которое должно обеспечить единое качество жизни на огромной территории СССР. Футуристические искания вылились в конце 1960-х гг. в ряд реализованых проектов, в том числе в мегаломанское строительство огромных индустриальных городов, проектов, реализация которых была невозможна без централизованного управления и плановой экономики. Задачей статьи является определение политического и формального факторов в социалистической жилой архитектуре, а также анализ основной, на наш взгляд, концепции советского жилого строительства.

 PDF

Доклад посвящен малоизученной на сегодняшний день теме — античным и ренессансным сюжетам в отечественной монументальной живописи 1900–1910-х гг. В докладе рассматриваются живописные композиции и ансамбли, созданные в Москве и Петербурге и относящиеся к неоклассическому направлению в русском искусстве начала ХХ в.; дается краткий обзор построек, в которых воплощались подобные росписи; перечисляются художники, обращавшиеся в своей монументальной живописи к античности и итальянскому Ренессансу.
Особое внимание уделяется выбору сюжетов для росписей, анализируются встречающиеся наиболее часто.
В то же время в докладе будут представлены ранее не публиковавшиеся эскизы к росписям известных художников и архитекторов (Игнатия Нивинского, Евгения Лансере, Ивана Фомина, Владимира Щуко), найденные автором в РГАЛИ и фондах музея архитектуры им. А. В. Щусева.
На основании анализа данных эскизов, а также многочисленных натурных копий знаменитых памятников монументального искусства итальянского Ренессанса становится очевидно, какие произведения являлись образцами для переосмысления в творчестве русских мастеров неоклассического направления. По этим зарисовкам прослеживается география их передвижения по Италии.
Восприятие античности и Ренессанса в России начала ХХ в. было многогранным: одни авторы предпочитали отталкиваться от национального варианта классицизма конца XVIII — начала XIX в., другие обращались к итальянскому Возрождению, преимущественно позднему.
Монументальная живопись в России в начале ХХ в. и, в частности, монументальная живопись неоклассического направления, оказалась в отечественном искусствознании одной из наименее исследованных областей. Целью доклада является привлечение внимания спе­циалистов к данному феномену.

 PDF

Иконография — носитель памяти, она является разработанной поколениями системой знаков, знание которой позволяет прочитывать содержание образа. В этой системе портрет является не только напоминанием об изображенной персоне. Его иконография складывается в интенсивном и сложном взаимодействии с художественным наследием различных эпох: в диалоге между прошлым и настоящим, традицией и модернизмом, русской и европейской живописью. Парадные изображения Зинаиды Юсуповой и Михаила Морозова относятся к наиболее интересным примерам подобных интерференций. В докладе эти произведения будут рассмотрены в общеевропейском контексте, в ходе сравнения с работами Веласкеса, Гейнсборо, Рейнольдса, Уистлера, Мане и Цорна. Так, портрет Юсуповой отражает как влияние парадного светского портрета конца XVIII в., так и вкусы эпохи модерна. В портрете Морозова, в свою очередь, очевидна традиция изображений властителей прошлых столетей. В то же время оба портрета являются выдающимися примерами тональной живописи, пользовавшейся большой популярностью среди современников Серова.

 PDF