СЕМИНА МАРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА (Государственный Эрмитаж, Российская Федерация) «Свое» и «чужое» в Новгородском зодчестве XVI в.
MARIA SIOMINA (The State Hermitage Museum, Russian Federation). “Own” and “Foreign” in Novgorod Architecture of the 16th Century
В многочисленных публикациях о новгородской архитектуре XVI в. одной из ключевых тем является вопрос о характере взаимодействия местной традиции и привнесённых (московских/итальянских, псковских, среднерусских, тверских) элементов. Задачи данного доклада – рассмотреть основные тенденции в решении исследователями этой проблемы и предложить возможные варианты дальнейшего изучения темы.
В историографии существует тенденция делить новгородские памятники XVI в. на характерные для новгородской традиции; не характерные для новгородской традиции; совмещающие местные и привнесённые черты. На наш взгляд, для понимания причин появления столь разных по своим конструктивным и художественным особенностям храмов, важным оказывается анализ особенностей организации строительства в Новгороде XVI столетия.
Участниками строительного процесса являются заказчик, нарядчик и строительная группа. В неё входят мастера высшего звена (отвечают за архитектурное решение); каменщики (выполняют кладку стен); чернорабочие. Вероятно, зодчие и каменщики могли быть как новгородцами, так и приезжими; чернорабочие нанимались на месте. Таким образом, конструктивные и декоративные особенности конкретных построек во многом зависели от состава строительного коллектива.
Изучение конструкций и декора Архангельского собора в Москве, Успенского собора в Ростове, Спасо-Преображенского собора Хутынского монастыря выявило участие в их строительстве мастеров одной и той же группы, по меньшей мере – высшего звена, возможно – также каменщиков. Анализ отдельных элементов декора Хутынского храма говорит о работе местных мастеров: каменщиков, а, возможно, и мастеров, помогавших зодчему, возводившему храм. Неоднозначны трактовки состава строительной группы Успенского собора в Тихвине и степени участия «мастера Фрязина», но изучение фундаментов показало близкое родство данного памятника с упомянутыми постройками.
Постройки, в конструкциях и декоре которых одновременно сплетены местные и привнесённые черты, связывают как с непосредственным участием мастеров-«носителей» иной традиции, так и с опосредованными влияниями. Не характерные для Новгорода конструкции могут объяснять участием приезжего мастера высшего звена; каменщиков-новгородцев, пытающихся интерпретировать новый опыт. «Не новгородский» декор объясняется вкусами заказчика; адаптацией традиции.
Таким образом, анализ сохранившихся памятников архитектуры XVI в. показывает, что в роли мастеров высшего звена в Новгородской земле могли работать носители московско-итальянской традиции, а также новгородцы, в качестве каменщиков — новгородцы; исследователями высказаны предположения об участии в этой же роли московских и среднерусских мастеров; отмечены влияния, которые принято соотносить с псковской традицией и считать опосредованными. Дальнейшее изучение этого вопроса возможно при комплексном анализе конструктивных, технико-технологических и декоративных особенностей новгородских построек с привлечением аналогов.
древнерусская архитектура, Новгород XVI века, организация строительства, итальянизмы, архитектурная археология
architecture of medieval Russia, Novgorod of the 16th century, organization of the construction process, architectural archaeology