Русская литература XIX в. активно заимствует принципы, сюжеты, образы и идеи живописного искусства, которое наряду с искусством слова формирует эстетическую картину мира, включается в философский дискурс эпохи. В итоге, культурный фон создается взаимо­действием и взаимопроникновением различных художественных кодов — словесного и визуального. Предметом творческого интереса писателя служат не только живописные полотна, но и история их создания, а также сам художник и самые широкие контексты его творчества. Осмысленный в этом аспекте экфрасис как эстетическое явление, приобщенное к категории прекрасного и включенное в художественный текст в качестве литературного приема, представляется актуальной проблемой современной эстетики.
Объектом исследования в предлагаемом докладе является феномен эстетического бытования экфрасиса в лесковском тексте. На материале произведения Н. С. Лескова «Захудалый род. Семейная хроника князей Протозановых (Из записок княжны В. Д. П.)» (1874) показано, как живопись моделирует художественное слово, а эстетическое впечатление от конкретных живописных картин становится смыслопорождающим фактором.
Писатель «атрибутирует» центральные портреты персонажей хроники И. Б. Лампи Старшему (1751–1830) и О. А. Кипренскому (1783–1836). Однако проведенный анализ позволил выявить апелляцию к сюжетам и изобразительным манерам других живописцев, не указанных в тексте, — Д. Г. Левицкого (1735–1822) и К. П. Брюллова (1799–1852). Удалось установить конкретные полотна художников, которые послужили не столько материалом для художественного произведения, но и имели такой эстетический эффект, благодаря которому и родился авторский замысел. Это портреты «Императрицы Екатерины II с аллегорическими фигурами Крепости и Истины» (1793) и «Графини Е. Д. Самойловой» (1792–1796) И. Б. Лампи Старшего, «Портрет графини Е. С. Самойловой» с двойным авторством И. Б. Лампи Старшего и К. П. Брюллова, портреты «Е. Н. Хрущевой и Е. Н. Хованской» кисти Д. Г. Левицкого (1773) и «Сестер Шишмарёвых» (1839) К. П. Брюллова.
Эффект экфрасиса, представляющего читателю визуальный образ, связан, таким образом, не с риторической функцией приема, восходящего к самому слову (как это было в античной традиции), а с эстетическим впечатлением от произведения искусства, в данном случае от целого ряда парадных портретов из слова, порождающих словесный образ.

 PDF