Клюшина Елена Витальевна
Санкт-Петербургский государственный университет, Россия
Искусство Фернана Кнопфа, как и бельгийский символизм в целом, в России мало исследовано. Кроме скромных упоминаний в отдельных монографиях, посвященных западноевропейскому искусству второй половины XIX в., можно назвать лишь одну недавнюю статью И. Е. Светлова, посвященную непосредственно краткому анализу иконографических особенностей искусства бельгийского мастера. Подобную ситуацию в оценке творчества Кнопфа следует рассматривать как историографическую несправедливость, исправление которой позволит дать верную оценку роли Бельгии в сложении западноевропейского авангарда рубежа XIX–XX вв.
Художественный метод Кнопфа, обозначенный вслед за метким выражением Германа Бара как логогрифический, исследуется в докладе на примере подробного анализа полотна “I lock the door upon myself” (1891. Мюнхен, Новая Пинакотека), больше известного в России как «Затворница». Использование сильно редуцированного русского перевода названия произведения, искажающего смысл, восприятие и значение работы, избегается в докладе по целому ряду причин и сохраняется в аутентичном английском варианте.
В докладе поднимаются такие значимые для понимания творчества Фернана Кнопфа проблемы, как: англомания и влияние Джеймса Уистлера на бельгийского искусство первой половины 1880-х гг., особенности восприятия искусства античности мастерами, работавшими в Брюсселе во второй половине XIX в., проблема живописной репрезентации гипнотического транса в искусстве и культуре 1890-х гг., особенности пространственного построения произведений Кнопфа. Отдельно рассматривается вопрос восприятия бельгийскими мастерами искусства Северного Возрождения. Анализ «сенсуалистической техники» Фернана Кнопфа, которого современники называли «современным Мемлингом», предоставляет дополнительные ключи к пониманию особенностей живописного искусства мастера.