. В статье впервые рассматриваются значение и особенности оттепельных преобразований в армянской живописи. Основной документальный материал почерпнут из прессы исследуемого периода, особенно художественной критики. Библиографическим материалом послужили современные, актуальные изыскания искусствоведов и критиков. Автор обращает внимание на становление новой конъюнктуры в советской живописи и, соответственно, художественной критике 1950-х гг., отвечавших хрущёвским реформам и их пропаганде, а также противостоянию армянской живописи этой конъюнктуре. Особое внимание уделяется тоталитарным методам управления искусством и их критике, ставшей возможной вследствие реформ, общим направлениям демократизации искусства, а также национальной политике в отношении искусства советских народов. В фокусе внимания автора анализ масштабной выставки армянского искусства, состоявшейся в июне 1956 г. в Москве в рамках Декады армянского искусства и литературы и, в частности, знаковых оттепельных картин, ставших откровением выставки — «Весны» Ованнеса Зардаряна и «Комитас. Последняя ночь» Саргиса Мурадяна. На их примере автор выделяет два основных направления в обновлении армянской живописи периода Оттепели: чисто художественном и тематическом. Если в первом случае армянские художники обращались к новаторским традициям общеевропейского искусства начала XX в., крепко заложенным в армянском искусстве досоветского периода (в частности — импрессионизма), то во втором случае они обращались к национально-патриотической теме через образы и сюжеты национальной истории и эпоса. Узаконенная и культивируемая уже со второй половины 1960-х гг. тема Геноцида 1915 г. стала краеугольным камнем в процессе либерализации армянского искусства. Как оттепельное веяние, своеобразно отразившееся в армянской живописи 1950–1960-х гг., на примере других картин Зардаряна и Мурадяна, отдельно рассматривается также тему молодежи, юного тела, воплощенного в ассоциативной связи с природными метафорами. Автор приходит к заключению, что возрождение армянской советской живописи после сталинских ограничений было не столько прямым следствием Оттепели, сколько продолжением исконных национальных качеств и общеевропейских традиций искусства, заложенных в дореволюционный период.