Тот факт, что на золотых бляшках из курганов Северного Причерноморья встречаются подражания изображениям на античных монетах различных городов, неоднократно упоминался в литературе, начиная с конца XIX в. На сегодняшний день это наблюдение приобрело аксиоматический характер и жёсткую хронологическую привязку: последняя треть IV в. до н. э. Однако этот процесс, скорее всего, начался гораздо раньше, хотя и имел локальный характер. Самый ранний эпизод заимствования монетного сюжета при изготовлении нашивных бляшек относится ко второй четверти V в. до н. э.: это нимфейские золотые бляшки в виде львиных голов, обнаруженные в 1876 г., ближайшая аналогия которым — монеты двух серий пантикапейской эмиссии (начало второй четверти — первая половина 50-х гг. V в. до н. э. Авторы прослеживают типы бляшек, так или иначе воспроизводящих рисунки на монетах, в хронологическом порядке: бляшки с изображением женской головки из VI Семибратнего кургана (вероятный прототип — нимфейская чеканка); бляшки с головой сатира (возможная параллель — пантикапейские монеты); разные типы изображения грифонов: львиноголовый рогатый (полная параллель — монета из кургана Малый Огуз, последняя треть IV в.), орлиноголовый и копытный орлиноголовый грифон. В последнем случае, принимая во внимание, что единственная параллель — это достаточно редкий тип пантикапейских серебряных оболов, датируемых временем ок. 330–327 гг. до н. э., можно допустить, что такой грифон представлял собой эмблему одного из знатных скифских родов, и именно пантикапейские монетарии заимствовали этот образ у скифов, а не наоборот. Это обстоятельство, как полагают авторы, — ярчайший пример взаимопроникновения греческой и варварской культур на Боспоре Киммерийском. Рассматриваются также немногочисленные изображения Пегаса, в частности, круглые бляшки из кургана Большая Близница (вторая половина IV в. до н. э.), которые можно возводить к пантикапейской монете с изображением протомы Пегаса (327–319 гг. до н. э).