Актуальные проблемы теории и истории искусства

КИШБАЛИ ТАМАШ ПЕТЕР (Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Российская Федерация). Древние и новые интерпретации скальных «тронов» Анатолии

TAMÁS PÉTER KISBALI (Lomonosov Moscow State University, Russian Federation). Ancient and New Interpretations of Anatolian Rock-Cut “Thrones”

Скальные монументы Анатолии – это различные объемные модификации и дополнения естественных скальных массивов. Мы сосредоточимся на двух близких типах, которые условно обозначаются как «ступенчатые алтари» и «троны». Они связываются с фригийским и лидийским культурными кругами и датируются VIII-VI вв. до н.э., но сегодня также остро встаёт проблема соотнесения этого корпуса со ступенчатым монументом царя Хартапу на горе Кызылдаг, или со скальными памятниками в городах Ионии (напр. в Эфесе).

Важным аспектом скальных памятников является то, что, будучи частью ландшафта, они продолжали активно взаимодействовать с населением региона даже после утраты своих изначальных функций.

Их идентификация и интерпретация начались еще в самой древности. В контексте доклада особый интерес представляют пассажи Павсания о древностях в области горы Сипил в Лидии. Он упоминает целый ряд «монументов», связанных с представителями древнего царского рода этих земель – Танталом, Бротеем, Пелопом, Ниобой (Paus. I.21.3, II.22.3, III.22.4, V.13.7 и др.), включая «трон Пелопа».

Идентификация древностей Лидии по следам Павсания развернулась с новой силой в XIX веке. Попытки соотнесения описаний с реальными местами предпринимали, пожалуй, все путешественники и исследователи: Шарль Тексье, Георг Вебер, Карл Хуман, Уильям Рамзай, Жорж Перро и Шарль Шипье и др. Сегодня мы довольно хорошо понимаем, какие конкретные памятники мог иметь в виду Павсаний – однако современных знаний об их изначальном контексте мало, помимо обзора Кристофера Рузвельта (2009 г.) и отдельных статей.

Иначе обстоят дела со скальными памятниками на фригийских территориях. Мы не имеем свидетельств об их рецепции в более поздние периоды античности. Они привлекли интерес путешественников Нового времени. Прорыв произошел к середине XX века благодаря исследованиям Эмили Хаспельс. Эта база, а также лучшее понимание фригийской эпиграфики и расширение представлений о культурных процессах центральной Анатолии позволили Сюзанне Берндт-Эрсёз провести классификацию, уточнить датировки, и связать ряд памятников с посвящениями как фригийских, так и следующих за ними лидийских правителей.

Здесь возникает интересный момент: Павсаний, населяя родной край легендарными личностями, напр. Пелопом и Бротеем, заказывающими статуи и создающие монументы, пытался повысить авторитет области. Но нельзя ли в этих легендах усматривать и след локальной традиции, знание о том, что в древности именно цари посвящали подобные памятники – как это происходило во Фригии и на Кызылдаге?

Далее, для понимания изначальной функции памятников всё чаще привлекаются методы, объединяемые под категорией ландшафтной археологии. Восстановление ландшафтного контекста и выделение ориентиров производится как с помощью технических средств (геоинформационные системы и т.п. – хотя по рассматриваемому нами материалу таких работ пока мало), так и методом феноменологического анализа (как это делает, напр. Эмюр Харманшах). Выводы, однако, требуют дальнейшей верификации.

Таков срез «древних и новых» интерпретаций этих памятников. Формат доклада не позволяет подробно рассмотреть каждый отдельный этап, поэтому попытаемся представить синтез того, как эти идеи могут взаимодействовать и способствовать дальнейшим исследованиям скальных памятников Анатолии, и, где это возможно, предложить свое видение материала.

Фригия, Лидия, скальная архитектура, ландшафтные монументы, историография, Павсаний, древняя Анатолия, гора Сипил

Phrygia, Lydia, rock-cut architecture, landscape monuments, historiography, Pausanias, Ancient Anatolia, Mount Sipylus