ЕФИЦ АНДРЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ (Европейский университет в Санкт-Петербурге, Российская Федерация). Роль этикетажа в «социалистической реконструкции» Эрмитажа в 1928–1933 годы
ANDREY EFITS (European University at Saint-Petersburg, Russian Federation). The Role of Labelling in the “Socialist Reconstruction” of the Hermitage in 1928–1933
В исследованиях истории Эрмитажа реэкспозиция в годы культурной революции, как правило, кратко упоминается в контексте распродажи произведений из его коллекции государственной конторой «Антиквариат» и чисток среди сотрудников, и однозначно оценивается как превращение музея в идеологическую платформу. В докладе будет впервые подробно рассмотрено, какие функции выполнял главный инструмент «социалистической реконструкции» — этикетаж, понимавшийся советскими музейными теоретиками как пояснительный материал в самом широком смысле, от экспликаций и лозунгов из классиков марксизма до диаграмм и географических карт.
Представленный в тексте анализ сохранившихся образцов этикетажа, протоколов обсуждения Этикетажной комиссии, статей в прессе и официальных постановлений показывает, что введённые в экспозицию между 1928 и 1933 годами объяснительные материалы преследовали как минимум три цели. Во-первых, реконструкция должна была сформировать у массового посетителя отношение к культурным эпохам как к сюжетам классовой борьбы: стилевые особенности в экспликациях механически связывались с историческими изменениями, художники характеризовались как агенты определённых классов, а марксистская периодизация истории механически переносилась на историю искусства — например, зал импрессионистов назывался «Искусство эпохи высшего развития домонополистического капитализма и первого опыта пролетарской диктатуры». Во-вторых, в текстах экспликаций нашла отражение антирелигиозная кампания: библейские сюжеты репрезентировались как эпизоды «древнееврейской истории», а из названий и описаний картин исчезли религиозные термины. Наконец, большое внимание уделялось просветительской работе: в экспликации включались пояснения малопонятных терминов, а экспозиция сопровождалась щитами со справочной информацией и статистическими диаграммами. В связи с тем, что этикетаж не был адаптирован для массовой аудитории, и как показывают внутримузейные исследования, не пользовался популярностью, с 1932 года музей начал прибегать к более доступным для зрителя аффективным практикам воздействия: в экспозиции вводилась музыка и подвижные щиты и витрины, с помощью которых можно было сравнивать искусство разных направлений в рамках одного периода.
Таким образом, реконструкция Эрмитажа не сводилась к функции идеологического воздействия: как будет продемонстрировано в докладе, её дидактическая направленность следовала общемировым музейным тенденциям и вызывала интерес на Западе, что подтверждают использованные в докладе свидетельства зарубежных искусствоведов, посетивших Эрмитаж в 1930-е годы. Противоречивый опыт музея заслуживает внимания не только с точки зрения продолжающихся дискуссий о необходимости этикетажа в экспозициях, но и как практика критического экспонирования, актуальная в контексте современных призывов к деколонизации музеев и истории искусства.
этикетаж, Эрмитаж, социалистическая реконструкция, марксизм, советская музеология, антирелигиозная кампания, экспликации, выставочный дизайн
labelling, Hermitage, socialist reconstruction, Marxism, Soviet museology, anti-religious campaign, explanatory labels, exhibition design