В статье рассматриваются различные аспекты развития идеологической подоплеки каролингского девиза Renovatio Romani Imperii, призывавшего к возрождению Римской империи. В центре внимания автора трон Карла Великого в базилике Аахена — помимо вопроса о происхождении составляющих его материалов анализируется художественный, архитектурный и обрядовый контекст, проливающий свет на личность короля-императора и особенности его правления. Понятие Romanitas в данном случае — это совокупность идеалов, экстраполированных на Позднюю Римскую империю и то, что от нее сохранилось. Самоидентификация с римской имперской идеей разными способами визуально воплощалась как в повседневных ритуалах, так и в изобразительном искусстве и архитектуре. Отдельные элементы целостной концепции, пережив постепенный распад общественных институтов Западной Римской империи, сохранились и в Средние века. Сочинение Евсевия Кесарийского об основании «христианской империи» было решительно поддержано Григорием Турским, а идеи получили развитие в его «Истории франков», где описаны те особенности римского наследия, которые продолжились в меровингской Галлии вплоть до конца VI в. Когда власть династии Меровингов была исчерпана, кое-что из этого наследия усвоили Пипиниды и, соединив его с вновь открытыми фрагментами, так сказать, культурной сполией, а также собственно «римскими» духовными и интеллектуальными принципами, из этих «подручных средств» создали эклектичный концепт обновленной империи. На примере трона в Аахене показано, как возрожденная римская идея, поначалу вызывавшая сомнения и вялое восхищение, в конечном счете была признана императором как идея еще одного «Нового Рима».